Клайв Баркер - Племя тьмы [Авт. сборник]

Тьма была густой и глубокой, и это радовало ее. Тьма успокаивала глаза, приятно холодила их.

И вдруг из дальнего угла комнаты донесся звук.

Он был не громче шороха, производимого лапками таракана, бегающего где-то под плинтусом. И через секунду затих. Она затаила дыхание. Вот оно, послышалось снова. На этот раз она уловила в звуке какую-то ритмичность. Некий примитивный код.

Эти, внизу, ржали, как лошади. Шум вновь пробудил в ней отчаяние. Неужели никогда, никогда не избавится она от этой компании?

Она сглотнула нарастающий в горле ком и заговорила с темнотой.

— Я слышу тебя, — сказала она, не уверенная, откуда вообще взялись эти слова и к кому они обращены.

Тараканье шуршание на миг прекратилось, затем послышалось снова, настойчивее и громче. Она отошла от двери и двинулась на звук. Он не умолкал, словно подбадривая ее.

В темноте легко ошибиться, и она дошла до стены раньше, чем рассчитывала. Подняв руки, принялась шарить ладонями по крашеной штукатурке. Поверхность была неравномерно прохладной. Было одно место, примерно на полпути от двери к окну, где холод чувствовался настолько интенсивно, что она испуганно отдернула руки. Тараканий шорох прекратился.

Был момент, когда, совершенно потеряв ориентацию, она словно плыла, наугад, во тьме и молчании. И затем вдруг заметила впереди какое-то движение. Показалось, решила она. Всего лишь игра воображения, там совершенно нечему двигаться… Но представшее в следующую секунду перед ней зрелище доказало, что она заблуждалась.

Стена светилась или была освещена чем-то, находившимся за ней. Светилась холодным голубоватым светом, отчего твердый кирпич вдруг стал, казалось, проницаемым для зрения. Мало того — стена еще и расступилась, разлетаясь на куски и фрагменты, сыпавшиеся, словно карты из рук фокусника. Крашеные панели открывали спрятанные за ними коробки, а те в свою очередь исчезали, уступая место пустотам и нишам. Она не сводила с этого чуда глаз, боясь даже моргнуть, чтоб не упустить деталей и подробностей этого необыкновенного жонглирования, во время которого, казалось, весь мир распадается у нее на глазах.

Затем вдруг в этом хаосе, нет, не хаосе, напротив, вполне определенной и очень искусно организованной системе фрагментов, она уловила (или ей так показалось) новое движение. Только теперь она осознала, что наблюдала за этим необыкновенным явлением затаив дыхание, и голова у нее начала кружиться.

Она попыталась вытолкнуть из легких отработанный воздух и набрать глоток свежего, но тело не подчинялось, было не в силах.

Где-то в самой глубине подсознания она ощутила нарастающую панику. Игры «фокусника» прекратились, а сама она словно раздвоилась: одна ее половина наслаждалась тихим звоном музыки, исходившим от стены, другая пыталась побороть страх, шаг за шагом подступающий к сердцу.

Она снова попыталась сделать вдох, но все тело, казалось, окаменело. Словно умерло, и теперь она просто выглядывала из него, не в состоянии вздохнуть, моргнуть, сделать хотя бы малейшее движение.

Но вот распад стены прекратился, и она заметила среди ее кирпичей мерцание, слишком сильное, чтобы быть просто игрой тени и света, и в то же время какое-то неопределенное и бесформенное.

Это человек, наконец поняла она, или то, что некогда было человеком. Тело его было разорвано на куски, а затем снова соединено или сшито, да так, что некоторых фрагментов не хватало вовсе, другие были перекручены и соединены Бог знает как, а третьи потемнели, словно от огня. Там был глаз, горящий глаз, он смотрел прямо на нее, и кусок позвоночника, лишенный мышц; какие-то плохо узнаваемые части плоти. Вот оно… То, что такое существо могло жить, крайне сомнительно, даже та малая часть плоти, которой оно владело, была безнадежно изуродована. И тем не менее оно жило… Глаз, несмотря на то, что коренился в гнили и тлении, глядел на нее пристально, обшаривая всю фигуру дюйм за дюймом.

Странно, но она совершенно не испугалась. Очевидно, это существо куда слабее ее. Оно слегка ерзало в своей нише, словно пытаясь устроиться поудобнее. Но это было невозможно, во всяком случае для такого создания, с обнаженными нервами и кровоточащими обрубками вместо конечностей. Любое перемещение приносило ему боль, это она знала наверняка. И пожалела его. А с чувством жалости пришло и облегчение. Ее тело выдохнуло наконец отработанный воздух и задышало, стремясь жить. Голова тут же перестала болеть.

И не успела она это сделать, как в гниющем шаре, представлявшем собой, видимо, голову монстра, открылось отверстие, и оно произнесло единственное еле слышное слово.

Слово было:

— Джулия…

Керсти поставила бокал на стол и попыталась встать.

— Ты куда? — спросил ее Невил.

— А ты как думаешь? — игриво ответила она вопросом на вопрос, стараясь выговаривать слова как можно отчетливее.

— Помощь нужна? — осведомился Рори. От спиртного веки у него набрякли, губы раздвинулись в ленивой усмешке.

— Я тут… тренированная…

Ответ вызвал со стороны гостей взрыв смеха. Она была довольна собой, ведь остроумием она прежде не славилась. И, пошатываясь, побрела к двери.

— Последняя дверь справа, у лестницы! — крикнул ей вслед Рори.

— Знаю, — ответила она и выкатилась в холл.

Ей никогда не нравилось быть навеселе, но сегодня алкоголь придавал бодрости и уверенности. Она ощущала себя свободной и легкомысленной и упивалась этим ощущением. Возможно, завтра она будет сожалеть об этом, но завтра — это завтра. А сегодня она испытывала ощущение полета.

Она нашла ванную и облегчила там свой ноющий от выпитого желудок, потом стала плескать холодную воду в лицо. Покончив с этим, решила, что теперь можно и возвращаться.

Пройдя шага три мимо лестницы, она вдруг обнаружила, что кто-то зажег на площадке свет, пока она находилась в ванной. И теперь этот кто-то стоял в нескольких метрах от нее. Она тоже остановилась.

— Эй?.. — вопросительно произнесла она.

Может, это любитель разведения котов отправился следом за ней доказать серьезность своих намерений?

— Это ты, что ли? — спросила она, смутно осознавая бессмысленность своего вопроса.

Ответа не последовало, и тут ей стало немного не по себе.

— Ладно, я серьезно, — она попыталась придать голосу игривость, чтоб скрыть тревогу. — Кто это?

— Я, — ответила Джулия. Голос ее звучал как-то странно. Хрипло. Может, она плакала?

— С тобой все в порядке? — спросила Керсти. Ей захотелось увидеть лицо Джулии.